– И особое.
– Правильно. И особое. Им займемся отдельно. Скорей всего, не вы займетесь. Но ниточка потянется и отсюда, от Семенова. Важная ниточка, заметь.
Лобанов, сморщив нос, лукаво посмотрел на Сергея.
– Между прочим, интересное дело тебе в руки идет, а?
– «Интересное», это не то слово, – покачал головой Сергей и, нахмурившись, добавил: – Ну, об этом после. А пока вот еще что. Береги Горлину. Чтоб не утопили. Вина ее пустяковая. Но сейчас ее будут топить. Все. И Прохоров, и Звонков, и Банкина. Увидишь.
Лобанов усмехнулся:
– Ты прямо как завещание оставляешь. Что кому из наследства. Не беспокойся. Все будет в лучшем виде. Неохота только, чтобы ты уезжал. Вот что.
– Да, бросать тебя на произвол судьбы, конечно, рискованно, – озабоченно вздохнул Сергей.
– Но, но, но! – возмутился Лобанов. – Не очень-то заноситесь, товарищ подполковник! Я и без вас…
Сергей рассмеялся:
– Ну слава богу! Вот таким я тебя уже люблю! Кстати, и себя, я наследством не обошел. – Он нахмурился. – В Москве уланку дело Федорова. Во что бы то ни стало улажу. Оно мне, знаешь, спать не дает. Честное слово.
Они зашли в кабинет и успели еще выпить по стакану чаю из термоса, когда в дверь постучали.
– Да! – крикнул Сергей, сразу меняясь в лице.
На пороге появился разгневанный Сорокин в своей серой каракулевой шапке и сером пальто.
– Можно?
– Даже нужно, – откликнулся Сергей, выходя из-за стола.
Сорокин торопливо подошел, протягивая руку
– Это черт знает что, товарищ Коршунов! Тут недоразумение какое-то! Меня вдруг вздумали….
Но рука его повисла в воздухе.
Сергей тяжелым взглядом смерил вошедшего и, отметив про себя, что Лобанов стоит правильно, сухо спросил:
– Как вы предпочитаете, чтобы вас именовали, Сорокин или Прохоров?
Вздрогнув от неожиданности, тот попытался отскочить назад, но наткнулся спиной на Лобанова. В кабинет вошли еще двое сотрудников. У одного из них в руке был портфель Сорокина.
Сергей продолжал, словно ничего не произошло:
– Пожалуй, лучше именовать вас по старой фамилии. Не возражаете? А как достали паспорт на имя Сорокина и устроились с ним на работу, объясните позднее. Вы вообще большой мастер по паспортам, Прохоров. Садитесь. Разговор будет длинный.
Прохоров не пошевелился. Широкое лицо его словно окаменело. Только из-под густых бровей ненавидяще смотрели на Сергея глаза.
– Значит, нашли девчонку?..
– Нашли. И Звонков, к счастью, ничего не успел сделать. Да, Прохоров. Больше всего вы боялись, что мы найдем ее. Только Нина знала вашу новую фамилию. Для всех остальных здесь вы были Прохоров. Поэтому вы подослали Банкину. А когда почувствовали, что не сбили нас, тогда пришли сами. Это была наглость, Прохоров. Правда, вы учли, что Нину мы еще не нашли и, кто такой Сорокин, не знаем… И говорили вы о ней сущую правду. Поэтому наша проверка ничего бы не дала. Но вы допустили один маленький просчет,
Сергей заметил, как плотно сжатые губы Прохорова чуть искривила усмешка, но глаза его по-прежнему зло и неотрывно смотрели ему в лицо.
– Да, просчет, – подтвердил Сергей. – Я кое в чём усомнился. И проверил. Сотрудники милиции там, в Москве, ничего не говорили вашим сослуживцам о Борске, где якобы задержана Горлина. Ну, а дальше узнать, кто такой Сорокин, было уже нетрудно. И без Горлиной. И мы узнали. Все до конца узнали, Прохоров. Так что садитесь. Я же вас предупреждал, что разговор будет длинный.
1966 – 1967 гг.
