Аркадий Григорьевич Адамов
Идет розыск
ГЛАВА I
Машина номер…
Кончалась гнилая, гриппозная московская зима. Снега на улицах всю зиму было мало, сейчас он лежал грязными островками на обочинах мостовых, возле деревьев и во дворах. В воздухе стоял туман, прохожие осторожно скользили по неровным тротуарам с замерзшими лужами. Вечерело.
Женя Малышева, вахтер завода по производству лимонной кислоты, сидела в проходной, у окошечка, перед которым вертелся железный старый турникет и проходили рабочие, показывая свои пропуска. Через другое окошечко ей были видны высокие полураскрытые железные ворота, возле которых топтался старик Сиротин в такой же, как и у Жени, темной, с зелеными нашивочками на воротнике шинели и ушанке. Было холодно даже Жене в ее комнатушке, а уж на улице — и подавно, под ветром, но старик Сиротин поста своего возле ворот не покидал. Женя сосала конфету, время от времени сочувственно поглядывала на него, отрываясь от учебника.
Смена еще не кончилась, и через проходную никто не шел, а отдельные сотрудники проскакивали для быстроты прямым ходом через ворота, показывая Сиротину свой пропуск. Однако экономия во времени оказывалась порой относительной, ибо старик был суров, придирчив и не по годам глазаст и иной раз останавливал кого-то из спешивших, брал в руки его пропуск и сердито выговаривал:
— Без карточки почему? Куда девал, спрашиваю?
— Да шут ее знает! Сама отклеилась.
— Сама? Не пущу в следраз, понял?
— Ладно, дядя Миша, ты сейчас пусти скорей!
— Запишу и пущу.
— Чего? — настораживался человек. — Это еще зачем?
— Начальнику смены доложу.
— Но, дядя Миша, я же тебе, как человеку, объяснил!
Но Сиротин его уже не слушал. Приоткрыв дверь в проходную, он кричал Жене:
— Слышь, Женька? Запиши: Смирнов, третий цех, без фото!
Вот такой был старик Сиротин. И сейчас Женя, сочувственно поглядывая на его невысокую, худенькую, несмотря на шинель, фигурку в шапке с болтающимися завязками, думала: «Нипочем, ведь, не придет погреться.
Может, его сменить ненадолго?» Но все никак не могла заставить себя выйти, прислушиваясь к разбойничьему свисту ветра за окном. И только когда уже начало смеркаться, Женя все же пересилила себя: вздохнув, отложила книгу, машинально взглянула на себя в маленькое зеркальце над окошечком, поправила завитушку волос на лбу, одернула шинель и толкнула дверцу.
На улице оказалось светлее, чем Жене показалось из окошка. Сиротин увидел ее и что-то крикнул, но ветер унес его слова.
И тут-то все страшное и произошло. То есть сначала все было, как всегда. К воротам со стороны двора подъехала крытая грузовая машина. Сидевший рядом с водителем человек сунул подошедшему старику Сиротину бумагу, тот забрал ее, придирчиво разглядел, потом вернул и пошел открыть пошире ворота. Женя оказалась по другую их сторону. И вот когда старик Сиротин уже взялся за створку ворот, он снова взглянул на стоящую машину и, неожиданно махнув рукой, крикнул водителю:
— Эй! А ну, ходь ко мне!
И голос у него в этот момент был какой-то злой и угрожающий.
Но водитель, вместо того, чтобы выскочить из машины, внезапно дал газ, машина рывком сорвалась с места, и Сиротин не успел шевельнуться, как оказался под колесами. А машина, переехав через него левым колесом, проскочила в приоткрытые ворота, затем вильнула вправо, на стоявшую рядом Женю, которая оцепенела от ужаса и даже не шелохнулась. Удар крылом был сильный, но скользящий, он лишь отбросил Женю к проходной, и она больно ударилась о выступ стены, на миг потеряв сознание.
Пришла она в себя от соленого вкуса крови на губах и взволнованных голосов вокруг. Ее подняли, отнесли в проходную и уложили на старенький диван. То же хотели было сделать и со стариком Сиротиным, но кто-то крикнул:
— Он же мертвый, не трогайте! Сейчас милиция приедет.
А через несколько минут, действительно, подъехали сразу две машины — скорая помощь и милиция.
К этому времени уже немалая толпа собралась возле ворот. Кто-то из заводоуправления сказал старшему милицейской группы, немолодому усатому человеку в темном пальто и шляпе:
— Все документы на эту машину в бухгалтерии: там и номер ее, там фамилия и номер паспорта получателя груза и откуда машина. Никуда он от вас не денется.
— Иногородний? — быстро спросил усатый.
— Скорей всего. Идемте.
Усатый подозвал кого-то из своих и приказал:
— Виктор, осмотрите тут все, очевидцев пошукайте.
Сейчас следователь приедет. Встречай. Я пошел в бухгалтерию.
— Девушку мы увозим, — сказал врач скорой помощи — Сотрясение мозга, это уж самое малое.
— Давайте, — махнул усатый. — Труп тоже можно забрать. Ясно тут все, — и добавил, обращаясь к своему сотруднику. — Контуры обведи хоть мелом: девушки — со слов, а старика — пока лежит. И тормозной путь…
— Нет тормозного пути, — зло перебил его молодой сотрудник. — Давил, гад, сознательно.
— Разберемся, — кивнул усатый. — Никуда они не денутся. Так я пошел. Надо выходы из города им закрыть.
В бухгалтерии показали капитану Егорову — так звали старшего оперативной группы районного управления милиции — доверенность на получение груза, оформленную по всем правилам, со штампом и печатью. Егоров торопливо выписал номер машины, оказавшейся, действительно, иногородней, и тут же связался с дежурным по городу, который, в свою очередь, немедленно дал указание всем постам ГАИ, особенно на выходах из города, задержать грузовую машину — фургон ЗИЛ-133 с указанным госномером, за рулем которой опасный преступник.
Одновременно было установлено, что машина прибыла из Житомирской области, грузополучателем была местная кондитерская фабрика, и потому в адрес областного управления внутренних дел было направлено поручение задержать, в случае прибытия машины, ее водителя и лицо, получившее по доверенности и сопровождающее груз, — некоего Борисова Андрея Александровича как свидетеля. Конечно, сообщались и данные его паспорта.
Таким образом, все необходимые мероприятия были осуществлены. Что касается места происшествия, то и тут группа Егорова вместе с прибывшим следователем прокуратуры все необходимое вроде бы выполнила. Был составлен протокол осмотра, схема наезда, разысканы два свидетеля — рабочие завода, которые хотя и издалека, но видели, как все произошло. Сомнений не оставалось: водитель умышленно совершил наезд и, безусловно, пытался задавить еще одного человека — Женю Малышеву. Наконец, и сама Женя уже через два или три часа смогла дать первые показания, хотя свидание с ней врачи предоставили ненадолго: состояние девушки оставалось тяжелым.
Женя лежала у окна в большой, шумноватой палате.
Ее соседки, возбужденные происшедшим, притихли, только когда в палате появился следователь в накинутом на плечи белом халате.
Тихим, слабым голосом Женя рассказала, как все произошло и даже что крикнул старик Сиротин водителю машины.
— Он его позвал к себе? — уточнил следователь.
Женя, не открывая глаз, кивнула.
— А зачем, как вы думаете?
— Не знаю…
— Ведь бумаги были в порядке?
— Не знаю… Наверное… Он же смотрел… — тихо проговорила Женя.
— А ворота он не открыл?
— Нет… Пошел открывать… а потом… не открыл…
Она совсем ослабела, и врач, присутствовавший тут же, попросил следователя закончить допрос.
В этот момент Женя еле слышно спросила:
— Может быть, он… Нечаянно?.. Тогда…
— Разберемся, — сдержанно пообещал следователь и, поблагодарив, ушел.
Словом, все тут было ясно и преступника вот-вот должны были задержать. Правда, оставалось непонятным, зачем, почему он совершил такое страшное преступление. Но после его задержания и это неминуемо должно было выясниться.
Так и было в тот же вечер доложено по всем милицейским инстанциям и, естественно, включено в суточную сводку происшествий по городу, которая на следующее утро обсуждалась на оперативном совещании в кабинете начальника МУРа.
